Найти мужество и принять решение
В 2007 году четыре южно- и центральноамериканские группы из Аргентины, Бразилии, Мексики и четыре европейских команды расстановщиков из Бельгии, Германии, Голландии и Франции начали изучать по одинаковой методике внутренние процессы и действия расстановок симптомов и болезней в рамках одного масштабного исследования. При этом ядерное исследование концентрируется на расстановках при следующих жалобах и расстройствах: фибромиалгия (ICD M79.7)[i], болезнь Крона (ICD K50.0–K 50.9) язвенный колит (ICD K51.–0K51.9), длительная бессонница (ICD F51.0 и G47.0) и бесплодие (ICD N46, N96, N97). Кроме того, всеми группами исследователей проводились по той же технологии и снимались на видео расстановки для клиентов с другими симптомами и болезнями (в общей сложности порядка 120 клиентов). Последние телефонные и письменные годовые катамнезы всех случаев будут собраны до конца 2009 года. Мы отказываемся здесь от того, чтобы в настоящий момент подробно представлять результаты исследования – весной 2011 появится книга об этом, – а вместо этого хотим на примере сделанной в декабре 2007 расстановки пациента с диагнозом колит, а конкретнее болезнь Крона (хроническое воспаление кишечника) описать и обсудить некоторые детали нашего анализа. Приводим результаты мониторинга клиента: как сам клиент переживал процесс расстановки и ее последующее воз действие.
I. Цели исследования
Предварительное пилотное исследование должно дать гипотезы и примерное понимание по следующим вопросам и областям:
1. Какие сведения мы можем получить с помощью:
- анализа генограммы,
- последовательного анализа определенных частей Aufstellungstranskriptes
- подробного анализа отрывков видеозаписи
о связи контекстуальных и отношенческих аспектов с заболеванием и его протеканием? Чем похожи и чем отличаются полученные разными способами гипотезы?
2. В какой связи состоят образы действий расстановщиков во второй части расстановки с выработанными гипотезами, и в какой степени процессы при свободных движениях заместителей подтверждают допущения исследователей или же они указывают на совсем другие, новые динамические взаимосвязи? При этом очень важно обращать внимание на то, провоцируются ли поворотные пункты в расстановке скорее ведущим расстановки или инициируются, прежде всего, заместителями и клиентом.
2. В какой связи состоят образы действий расстановщиков во второй части расстановки с выработанными гипотезами, и в какой степени процессы при свободных движениях заместителей подтверждают допущения исследователей или же они указывают на совсем другие, новые динамические взаимосвязи? При этом очень важно обращать внимание на то, провоцируются ли поворотные пункты в расстановке скорее ведущим расстановки или инициируются, прежде всего, заместителями и клиентом.
3. Каково воздействие расстановок и семинаров на симптоматику и течение болезни клиентов ( см. Hausner, 2009), на их отношения с близкими, на их профессиональную деятельность и их жизнеощущение?
4. Отдельный интерес вызывают расстановки симптомов (с заместителями для клиента и симптома или болезни и свободным движением и их модификациями) (смотри также D. Ingwersen в 2008), и, особенно, представления и интерпретация их расстановщиками.
5. Какова доля влияния ведущего на процессы в расстановке?
6. Каково значение отношений между клиентом и расстановщиком для процессов в расстановке?
7. Одна из наших гипотез состоит в том, что особое значение как при возникновении, так и в процессе терапии болезней имеют процессы переплетения, что мы и хотим исследовать с помощью расстановок.
8. Сотрудничество европейских и латиноамериканских групп способствует тому, чтобы провести также межкультурные сравнения.
В последующих описаниях отражение найдут, возможно, только некоторые из указанных аспектов.
II. Методика
1. Как проходили расстановочные семинары
В 2007 и 2008 годах в рамках годичной программы семинаров Вислохского института мы пригласили людей с хроническими проблемами со здоровьем (желательно с названными выше жалобами) на четыре сокращенных трехдневных «расстановочных семинара с научно-исследовательским сопровождением» и объяснили им, что для них будет обозначать «научно-исследовательское сопровождение» (предварительные интервью, съемка на видеокамеру, анкетирование, опросы и т.д.). Число клиентов было ограничено пятнадцатью участниками на один семинар.
Перед расстановочными семинарами мы разослали клиентам анкеты с вопросами об их данных (возрасте, семейном положении, роде занятий и т.п.), диагнозе, истории болезни, семейной истории и об их ожиданиях от расстановки, а также мы добавили два стандартных опросника (BSI[i] - сокращенную анкету по симптомам и WHO[ii] - анкету о качестве жизни). С участниками первого семинара мы проводили утром первого дня примерно получасовые предварительные полустандартизированные беседы, чтобы получить более подробную и полную информацию. Однако впоследствии мы решили отказаться от них, поскольку у нас сложилось впечатление, что такие беседы влияют на запросы клиентов и на сами интервью непосредственно перед расстановкой.
2. Расстановочные семинары
На расстановочных семинарах мы оба были заняты в качестве расстановщиков, т.е. мы поочередно вели расстановки, по возможности поддерживали друг друга и следили за тем, чтобы процесс был направлен на достижение запроса клиента. Каждый участник семинара мог сформулировать, если нам это представлялось уместным, по крайней мере один, реже два запроса. Все расстановки снимались на видео.
3. Процесс обработки данных
Из-за большого объема полученных материалов и нашего намерения провести качественное исследование мы сосредоточились предварительно на анализе шести случаев MorbusCrohn/Colitisulcerosa (болезни Крона), шести случаев фибромиалгии и шести случаев продолжительной бессонницы приблизительно поровну в Европе и Латинской Америке.
С помощью видеозаписей расстановки 18-и клиентов с тремя различными заболеваниями были тщательно затранскрибированы по одинаковой схеме.
В течение трех встреч в Германии ведущих всех экспериментальных групп были выработаны и апробированы на конкретных примерах общие алгоритмы анализа материала. Эти встречи существенно углубили понимание процесса.
4. Избранное из анализа
В настоящем сообщении мы с помощью одного примера сконцентрируемся на некоторых специфических моментах в расстановке. Во всех случаях пристального изучения мы руководствовались следующей схемой:
a. Последовательный анализ генограммы трех поколений клиента
b. Последовательный анализ транскрипции предварительного интервью клиента перед расстановкой до принятия решения, будет ли расстановка проводиться и если да, то кого надо будет расставить
c. Анализ первых образов расстановки с помощью соответствующих фрагментов видеозаписи до момента, когда все, кто должен быть расставлен, расставлены (иногда сперва без и лишь потом со звуком)
d. Анализ выражений заместителей на их местах или в случае свободного движения того, как заместители движутся, и невербальных реакций заместителей с помощью транскрипции и видеозаписи
e. Определение значимых переходов и поворотных моментов в процессе расстановки и самое большое в течение последних десяти минут с помощью видеозаписи (иногда с привлечением транскрипции)
f. Обработка и сведение всех предыдущих результатов анализа и выдвижение гипотез относительно отдельных фрагментов расстановки
g. Составление прогноза в команде относительно действия расстановки на клиента и его окружение в течение одного года после расстановки.
Анализ и составление гипотез с помощью генограммы трех поколений и отдельных фрагментов событий в расстановке поводились нами в маленьких группах из двух-четырех коллег в разное время, при этом действовало правило, что для анализа конкретной расстановки мог привлекаться только тот материал, который содержится непосредственно в данном фрагменте. Часто анализ тех или иных фрагментов расстановки проводился разными группами.
III. Пример
1. Клиент
Речь идет о клиенте (Ф.М.), которому на момент расстановки 52 года, состоящем в браке 23 года, работающем независимым финансовым консультантом. Его симптоматика, позже диагносцированная как Colitisulcerosa (хроническое воспалительное заболевание кишечника), проявилась в 1994 году, при этом диагноз колебался между болезнью Крона и Colitisulcerosa. В 2004 он уже делал расстановку. В 2007 году он записался на семинар по симптомным расстановкам с научно-исследовательским сопровождением в рамках проекта SISC. Расстановочный семинар проходил в декабре 2007 года, таким образом мы можем проследить динамику последующих двух лет.
2. Анализ генограммы
a. Процедура анализа
(см. прилагающуюся генограмму)
При анализе генограммы мы выбрали методику, которую описал Бруно Хильденбранд в своем введении в работу с генограммами (Hildenbrand 2005, McGoldricketal. 2008). При этом рассмотрение и построение гипотез мы начали с поколения родителей сначала матери, а затем отца (включая рассмотрение их социоэкономического и пространственного жизненного контекста) с помощью данных и информации, которую мы получили из заполненных клиентом опросников по истории семьи. Затем мы составили предположения о том, как могли развиваться события в следующих поколениях семьи, и перешли к последовательному анализу ситуации в родительском поколении и поколении клиента. По возможности мы начинали с анализа супружеской семьи, а потом расширяли анализ, включая в поле зрения более ранние поколения.
b. Обзор генограммного анализа
Все бабушки и дедушки клиента, а также оба родителя клиента и их братья и сестры католики и принадлежат к прослойке ремесленников в Гессене. Все получили среднее школьное образование. Оба деда работали руками (пекарь и токарь), бабушки, как и положено в то время, были домохозяйками.
Примечательно, что дед с отцовской стороны пострадал в Первой мировой войне (контузия и отравление ядовитым газом) и умер довольно рано – в возрасте 52 лет от рака желудка. С материнской стороны примечателен суицид брата деда и относительно ранняя смерть бабушки – в 60 лет.
Оба родителя клиента закончили среднюю школу. Отец Ф.М. даже поднялся в социальном плане и стал техником, мать получила специальность, но осталась домохозяйкой. Когда отцу клиента было 11 лет, во время Второй мировой войны в 1943 году умер его отец. Но этим потери в семье отца не исчерпываются. Когда ему было 4 года, утонула его сестра, которой было два с половиной года, а в пятнадцать лет он потерял брата – последний погиб во время Второй мировой войны. Возникает вопрос, как родители отца и он сам перенесли эти потери.
Если рассматривать поколение братьев и сестер клиента, то примечательно то, что клиент, будучи первым ребенком в семье, поступил и учился в университете. Мог ли он позволить себе быть при этом успешным? В то время как братья занимались профессиями, которые были похожи скорее на профессию отца, Ф. выбирает профессию, связанную с консультированием. Он женится на служащей. Информация о том, что его жена страдает посттравматическим стрессовым расстройством, которое наступило очевидно до свадьбы, может указывать на то, что стремление помогать могло быть важной мотивацией для женитьбы, и на то, что, будучи в родительской семье парентифицированным старшим сыном, он снова вернулся в похожую позицию. Если это действительно так, то где он тогда находится в поле отношений между женой и родителями и как тогда он обходится со своей потребностью в автономии?
Три аспекта представляются нам особо значимыми:
- Из-за войн и ранних потерь отец и дед по отцовской линии могли быть ослаблены. Ослабление мужественности клиента может быть и следствием особой связи клиента с мужчинами в семье, у которых была тяжелая судьба (идентификация с дедом или погибшим дядей с отцовской стороны?), и следствием того, что эти переплетения отнимают у него энергию и ограничивают его собственное развитие.
- Не слишком ли мать полагалась на старшего сына, и не замещал ли он ей в некоторой степени партнера, так как отец был душевно недоступен? Или, может быть, до отношений с отцом у нее был партнер, которого заместил сын? Чувствует ли клиент себя связанным с женой и матерью, так как отец отсутствовал в отношениях?
- Его ориентация на то, чтобы помогать другим, возможно, послужила причиной выбора профессии.
Наше допущение таково, что заболевание клиента – в 18 лет он уже заболел паратифом и должен был долгое время принимать лекарства – выражает амбивалентность между желанием автономности и вынужденностью соблюдать лояльность.
Генограмма указывает на возможные связи: его дед в возрасте 18 лет вернулся больным с войны, а в 52 года умер. Самому клиенту на момент расстановки 52 года. Есть ли с его стороны идентификация с дедом по отцовской линии и тенденция последовать за ним или страх, что и с ним теперь может что-то случиться или его болезнь будет прогрессировать?
У обоих родителей по три-четыре брата или сестры, и у него самого двое. Тут возникает вопрос, каковы причины бездетности Ф.М. и его жены и каковы следствия этого для обоих?
3. Последовательный анализ транскрипции фазы интервью перед расстановкой до момента принятия решения, кто должен быть расставлен (длительность примерно 8 минут, расстановщик Штефан Хаузнер).
Когда перед расстановкой клиента с хроническим заболеванием спрашивают о его запросе, он обычно выдает что-то, что связано с его заболеванием. На этих семинарах эта тенденция была еще более вероятна, поскольку все мероприятие было посвящено этой теме. В нашем примере клиент неожиданно отвечает на вопрос терапевта: «Решение для меня связано с мужеством. Хорошим решением для меня было бы найти мужество и смочь принимать важные решения, которые, возможно, уже давно назрели».
Сам собой напрашивается вопрос: для каких таких важных и давно назревших решений в личной или профессиональной жизни у него не хватает мужества?
Удивительным образом расстановщик не задает вопрос об этих решениях, а высказывает утверждение: «Мое внимание направлено скорее на твое заболевание». Со стороны можно было бы подумать: жаль упускать шанс присоединиться к ориентированному на решение высказыванию клиента. Вопрос теперь в том, последует ли клиент за смещением фокуса или нет? Его «хммм» звучит неоднозначно.
Ш.Х. (продолжая): «Ты можешь еще что-нибудь сказать по этому поводу?»
Клиент отвечает, называя диагноз, который ему поставили: «Ну да, мне шесть, нет, восемь лет назад поставили диагноз болезнь Крона». Затем следуют объяснения, как с помощью эндоскопии кишечника и различных анализов диагноз поменялся на Colitisulcerosa и что пребывание в стационаре и психотерапия помогли , но сиптоматика все равно прогрессирует. В конце концов он снова косвенно выходит на прежнюю тему: «И у меня такое чувство, что все это стоит мне энергии, которой мне и так не хватает».
Терапевт реагирует неопределенным «хммм», а клиент продолжает рассуждать на тему болезни и предполагает, что теоретически так можно и рак заработать, если в теле постоянно присутствует хроническое воспаление. «Ясное дело!» - говорит терапевт, однако не углубляется в это и меняет тему, вероятно, чтобы получить дополнительную информацию: «Какая у тебя жизненная ситуация?»
Клиент: «Женат, детей нет. В браке уже давно есть проблемы». Автоматически вспоминаешь о мужестве и решениях, которые уже давно назрели. «У нас сейчас уже пятый семейный консультант с начала года». Звучит не очень обнадеживающе, и клиент уточняет: «У меня бывают периоды, когда я хочу развестись с женой (откашливается, набирает воздуха) но не хватает… ну я же ее как-никак люблю все-таки – может быть, мужества не хватает на этот шаг». Здесь проявляется вся маятникообразная амбивалентность: развестись или нет? Возникает вопрос, может ли симптоматика быть связана ли с этим непринятым решением?
Ш.Х.: «Итак, на эту область нам, вроде, тоже надо бы посмотреть?» (Кивает). Терапевт одобряет запрос клиента и предлагает ему обозначить еще какие-нибудь области.
Клиент: «Потом… Жизненная ситуация распространяется, конечно, и на работу, для меня, по крайней мере. Я работаю и в последние годы был успешным финансовым консультантом, я имею в виду, что хорошо зарабатывал при малых затратах. При этом не могу сказать, что сердце у меня к этой профессии лежало, но как-то я этим занялся, через контакты, знакомства, рекомендации». Можно представить себе, что раньше он представлял себе какую-то иную профессиональную деятельность.
Клиент: «И мне значительных сил стоит заниматься этим, даже не самостоятельно, а вместе с коллегами. Бизнес потихоньку начинает разваливаться. Возможно, клиенты это чувствуют».
Собственно, он хотел уйти, но все равно продолжает заниматься этим бизнесом. Кажется, он не идентифицирует себя со своей профессиональной деятельностью.
Клиент: «Ну я не знаю. Финансовый вопрос тут тоже при чем». Страхи становятся очевидными. То, что на телесном уровне проявляется как боязнь рака, на уровне отношений проявляется как возможность развода, а на профессиональном уровне – как экзистенциональный страх. Он остается в нерешительности. Интересно, насколько точно и конкретно уже в первом предложении диалога была названа тема – найти мужество.
Расстановщик выясняет еще кое-что относящееся к ситуации:
Ш.Х.: «Когда же началось заболевание?»
И клиент выдает еще одну возможную зацепку. Диагноз был поставлен восемь лет назад, но до этого с 18 лет он болел тифом или паратифом, который был вызван пищевым отравлением, его долго лечили медикаментозно. С тех пор его желудок и кишечник ослаблены. Поскольку это произошло в подростковом возрасте, можно подумать, как и когда и произошло ли вообще отделение от родительской семьи? «И потом это усиливалось с годами из-за стресса, профессионального стресса, пока мне не сделали эндоскопию кишечника».
Теперь терапевт снова меняет фокус.
Ш.Х.: «Расскажи мне еще немного о твоей родительской семье!»
В этом месте произошло нечто, что мы достаточно часто наблюдали на этих семинарах. Когда речь заходила о родительской семье, о событиях и отношениях в ней, клиенты в большинстве случаев становились более эмоционально открытыми и живо и с готовностью выдавали значимую информацию о своих эмоциях и потребностях, доступ к которой раньше для них, казалось, был закрыт.
Он подчеркнуто повторил: «Я старший!» (из трех братьев) и «Мой отец был не существенен в моем детстве (нет воспоминаний о совместных предприятиях)… Он невообразимо много работал, он и сегодня это делает…»
«Моего деда по папиной линии я, к сожалению, никогда не видел. Говорят, это был замечательный человек, я бы с удовольствием с ним познакомился, он был очень мужественный и решительный человек, по моему мнению, он в 16 поехал на море только потому, что…»
Может, он бы тоже хотел рано покинуть родительский дом, чтобы выйти в мир? Может, он сам хотел пережить приключение, и почему тогда он этого не сделал?
Клиент: «И он рано умер, ему было 52, где-то в моем возрасте получается. Воевал в Первую мировую, был контужен, получил отравление газом (откашливается), и у него тоже были проблемы с желудком – папа рассказывал. И еще такое высказывание, мой папа его повторял, я запомнил: у меня не было отца. Он все время болел». Вскоре после этого: «Вот. В 18 дед вернулся с войны с этими проблемами со здоровьем, а потом в 43-ем умер (говорит ощутимо быстрее). Моему папе было тогда примерно одиннадцать. Тогда семья еще и обеднела».
Идея мужества поддерживается расстановщиком, но не в смысле героического мужества.
Ш.Х.: «Мужественные, смелые – немногие смелые, они живут обычно немножко дольше». Клиент поднимает руки, и они падают, как будто он хочет сказать: но мне-то что делать? Разве это не судьба?
Клиент: «У меня до сегодняшнего дня был этот образ – мне сегодня пришло это в голову, пока я ехал (сюда) – мой дед годами медленно шел через болезнь, и у меня такой образ, что я тоже медленно тащусь вслед за ним (съеживается, горбит спину), по мере сил»… Сестра моего отца утонула, она была совсем маленькая. Наверное, ее нянька не доглядела. Брат отца погиб на войне».
Ш.Х.: «Окей, становится уже слишком». Звучит это как: для первого раза достаточно.
Обзор
Самой яркой выглядит идентификация с судьбой деда. С одной, стороны он восхищается его мужеством и жаждой приключений. С другой стороны, дед вернулся с войны в восемнадцать с проблемами со здоровьем и умер от рака желудка в возрасте клиента. Заболевание проявилось у клиента тоже в восемнадцать, а сейчас он испытывает страх, что у него может возникнуть рак желудочно-кишечного тракта и он, как и его дед, который перед смертью весил всего 35 кг, медленно и печально угаснет. Другие ранние смерти в семье подстегивают эти страхи.
«Безотцовщина» промелькнула как тема. Как он сам, так и его отец ощущали своих отцов несуществующими, и он подчеркивает, что старший из сыновей. Свидетельствует ли это о рано взятой на себя ответственности? Пытался ли он сделать так, чтобы матери было хорошо? Об отношениях с матерью из этого диалога с терапевтом мы не узнаем ничего.
Его финансовые опасения могут быть связаны также с ситуацией бабушки и дедушки после Первой мировой войны, когда их семья обеднела.
Тема отношений в паре получает более четкие очертания – он лаконично сообщает: «Женат. Детей нет. В браке уже давно есть проблемы. У нас уже пятый семейный консультант с начала года». Он думает о возможном разводе. Это звучит вполне однозначно, и здесь поневоле вспоминаешь о решениях, которые «уже давно назрели».
4. Анализ первого образа расстановки
Расстановщик предлагает расставить родительскую семью: выбрать заместителей для себя, для отца и для матери. Клиент соглашается и расставляет их, как показано на рисунке.
Первая реакция всех, кто анализирует видеозапись – удивление. Клиент ставит заместителя своего отца прямо напротив своего и не меняет позиции своего заместителя в ходе расстановки.
Они стоят близко прямо напротив друг друга, мать стоит в стороне на некотором расстоянии от обоих. Мы думаем о некоторой конфронтации и вызове или упреке, реализуемом через клиента, а мать наблюдает за этим.
Выражает расстановка скорее потребность видеть отца или же досаду на то, что его не видел? Взгляды заместителей наводят на мысли о последнем.
Поскольку заместитель клиента выше заместителя отца и стоит очень прямо, впечатление самонадеянного движения сына против отца усиливается. Похоже, и расстановщик так же расценил эту ситуацию: «Итак, младший, тот, кто младше, стоит здесь на месте старшего». Эта позиция заместителя клиента также может указывать на парентификацию и стремление взять на себя родительскую ношу.
5. Последовательный анализ высказываний заместителей на своих местах
Здесь мы приводим их высказывания дословно:
Зам.отца: « Я совершенно не чувствую своего тела»
Ш.Х.: «Ты совершенно не чувствуешь тела?»
Зам.отца: «Совсем нет». (кивает)
Зам.отца (с паузами): «Единственное, что я чувствую, скажем так, относительно большая близость со стороны моего сына. Ее я не могу определить однозначно как внимание. И вот еще что, с моей женой у меня нет никакого контакта».
Исследователи снова удивлены тем, что отец себя почти не воспринимает, хотя стоит прямо напротив сына. Эта отрывочность чувств и изолированность связана, возможно, с многочисленными потерями или его позицией в его родительской семье, в которой мертвые получали, может быть, больше внимания, чем живые.
Ш.Х.: «Как дела у мамы?»
Зам.мамы (тоже с пузами): «Ну (набирает воздуха), не хорошо. Я замечаю, что я должна глубоко дышать, у меня боль здесь (кладет левую руку на грудь) в груди. И вообще я не хочу здесь стоять. Я чувствую себя полностью потерянной, не понимаю, что я должна делать, меня как-то тянет к сыну, но здесь есть еще и муж, к которому я должна тоже как-то… и (мотает головой) не знаю».
Мать чувствует себя очевидно в семье и вообще покинутой, и ее больше влечет к сыну, чем к мужу.
Ш.Х.: «Окей. Как дела у сына»
Зам.клиента: «Я чувствую конфликт. С того момента, как отец подошел ближе, у меня руки вспотели, стали влажными. (Заместитель о самом себе) должен добавить, со мной такого никогда не бывает. И холодно (показывает на руки), а вообще я ощущаю, что у меня есть уверенность, что она (указывает на мать) здесь. Несмотря на это она далеко, и мне кажется, что за ней кто-то наблюдает. Мне бы хотелось, чтобы она меня защищала. А здесь (указывает на отца) я чувствую конфликт».
Сын находит отношения с отцом напряженными. Присутствие матери помогает ему, и он хотел бы, чтобы она в конфликтной ситуации встала на его сторону.
Обзор
Сын и мать, похоже, связаны друг с другом, а отец, хотя и стоит так близко, кажется изолированным. Значит ли это, что сын хочет или должен замещать кого-то для матери, или что сына больше тянет к матери, потому что отец, хотя и живет в семье, как будто отсутствует? Находится ли отец в переплетении или идентифицируется с кем-то из своей родительской семьи или был ранее в ней изолирован и реинсценирует ту же отстраненную позицию?
Высказывания заместителей выводят на свет новую информацию об отношениях в родительской семье клиента, реакции родителей заставляют предполагать, что для этой расстановки есть и другие важные причины.
6. Важные поворотные моменты в расстановке
Как поворотные мы рассматриваем моменты, в которые всплывает или формируется важная информация. Они часто сопровождаются живыми эмоциональными реакциями заместителей или самого клиента. Мы считаем, что такие моменты обладают особым терапевтическим потенциалом.
По нашему мнению, в течение расстановки было три поворотных момента:
a. Введение в расстановку заместителя деда с отцовской стороны
Это привело к сильному эмоциональному движению со стороны клиента. «Я очень сильно почувствовал, что я бы с удовольствием был с ним». Это обнаруживает динамику: я последую за тобой.
Клиент сообщает о похоронах дяди в фамильном склепе, где похоронен и дед по отцу, и в связи с этим говорит о своем желании лежать в могиле вместе со своим дедушкой. Эта ситуация приводит к движению заместительницы матери – она перемещается и встает справа от сына. После этого шага заместитель клиента отступает немного назад, и тогда заместитель отца может видеть своего отца.
b. Обнаружение идентификации клиента с дедом
Когда клиент еще подробнее начинает рассказывать о близости с дедом, расстановщик его прерывает и прямо указывает на идентификацию: «Ты живешь по его сценарию!» С задумчивой озадаченностью клиент повторяет: «Я живу по его сценарию». И чуть позже: «А может, он мне не подходит».
После некоторого раздумья реагирует непосредственно заместитель отца («Эх, здесь чертовски неуютное место!»). Это замечание возвращает внимание обратно к расстановке.
c. Ведущий расстановки просит заместителей следовать их импульсам
Следующие за этим движения заместителей приводят к финальному образу расстановки. В нем дед стоит повернувшись наружу и несколько в стороне от ядерной семьи, сын стоит слева перед отцом (между ним и дедом) и смотрит на отца, мать на некотором расстоянии, но все же рядом справа от отца.
d. Фразы для решения
Когда заместитель деда отошел и развернулся лицом от семьи, стали возможны отношения сына с отцом, терапевт теперь работает с самим клиентом, пытаясь разрешить с помощью соответствующих фраз переплетение между дедом, отцом и сыном и наладить подобающие отношения между отцом и сыном. «Дорогой папа»,- заставляет он повторять клиента заместителю отца, – «дорогой папа! То, что было между тобой и твоим отцом, я оставляю тебе». Это дается клиенту нелегко, но он говорит это серьезно.
7. Сведение предыдущих этапов анализа
На всех четырех этапах (генограмма, фаза интервью, первый образ расстановки, высказывания заместителей в первом образе расстановки) прослеживается особое отношение клиента к деду по отцу. Наиболее убедительной представляется идентификация клиента с ним.
Основные гипотезы направлены на последствия судьбы деда, который в 18 лет вернулся больным и ослабленным с войны, из-за этого обеднел и рано, в 52 года, умер от рака желудка. Отец, будучи ослаблен отсутствием его отца и трагическими потерями в родительской семье, отсутствует в своей семье и уходит с головой в работу. Как сам клиент, так и его отец чувствуют себя без отца. Клиент идеализирует мужество и жажду приключений своего деда и идентифицируется с его судьбой (болезнь, желание последовать за ним, экзистенциальные страхи, страх рака и ранней смерти, место жительства и многое другое). Следствием такой идентификации является нарушение отношений клиента с отцом. В этой идентификации он чувствует превосходство над отцом, занимает надменную позицию, но одновременно с этим чувствует себя покинутым. Эта динамика поддерживается и особым значением, которое клиент приобретает для матери как старший сын в отсутствие отца. Таким образом, будучи привязанным к родительской семье, он неуспешен в осуществлении своих планов на будущее.
В этом контексте мы рассматриваем его запрос в начале расстановки («найти мужество и смочь принимать решения, которые, возможно, уже давно назрели»).
8. Сравнение восприятия действительности через анализ и процессов во второй части расстановки
Какие аспекты результатов этого анализа подтвердятся в дальнейшем в ходе расстановки после опроса заместителей ведущим, а какие останутся незатронутыми? И какие обретут силу благодаря реакциям и передвижению заместителей.
Невозможно предсказать, как расстановка подействует на клиента. В лучшем случае мы можем повысить вероятность сознательных изменений и высказать предположения, на что внутри расстановки можно было бы воздействовать, а потом посмотреть, есть ли показания к такого рода воздействиям. При этом мы должны принимать во внимание и тот факт, что на течение жизни клиента после расстановки могут оказывать влияние также другие, и зачастую многочисленные, события. Если мы представим себе обзор допущений и вытекающих отсюда поворотных моментов (включение в расстановку деда, обнаружение идентификации, указание заместителям следовать своим импульсам, разрешающие фразы) и сравним одно с другим, то мы обнаружим высокую степень соответствия центральных моментов.
С одной стороны, терапевт привлекает деда клиента и обнаруживает идентификацию с ним, с другой стороны, из-за указания расстановщика заместителям следовать своим импульсам возникают ведущие к решению движения. Эти движения приводят к тому, что заместитель дедушки отступает на задний план, а заместитель клиента подходит к заместителю отца. Все завершается тем, что клиент произносит разрешающую фразу: «Дорогой папа! То, что было между тобой и твоим отцом, я оставляю вам».
Идентификация клиента, его переориентация от матери к отцу и укрепление отношений между отцом и сыном идут при этом процессе рука об руку, гармонично перетекая одно в другое.
Интересно было бы потом проследить, могли ли и если да, то какие изменения быть зафиксированы в жизни клиента после расстановки, и насколько это событие повлияло на симптоматику клиента.
IV. Повторное обследование
Через год после расстановки напротив анкетного вопроса «Улучшилось или ухудшилось состояние Вашего здоровья после расстановки?» по семибалльной шкале клиент пишет «сильно улучшилось» (на три пункта выше, чем раньше). На вопрос «С чем Вы связываете улучшение или ухудшение?» он отвечает: «С расстановкой на семинаре в декабре 2007 года… Симптомы моей болезни практически прекратились».
На настоящий момент он не принимает медикаменты от кишечных заболеваний.
Он пишет: «Через несколько дней после расстановки я заметил, что что-то внизу живота как будто ослабело. Рубцы и уплотнения заметно сократились и уменьшились».
Приблизительно через три недели после расстановки была проведена плановая эндоскопия кишечника. При этом ни оптически, ни позже гистологически не было обнаружено указаний на болезнь Крона или Colitisulcerosa. Все выглядело так, как будто он перенес какую-то болезнь, ослабляющую подчревную область или как последствия ослабления мышц толстого кишечника, поскольку при обследовании кишечника была обнаружена предрасположенность к ослаблению мышц толстой кишки. «Симптомы болезни (слабость, кровотечения, понос, недержание) отступили. Однако на большие дозы алкоголя я стал реагировать жидким стулом и болями в животе, каких раньше не было. Я думаю, это слабое место. Отношения с женой стали не такими напряженными и нормализировались: меньше ссор, больше внимания и уважения».
В отношении его работы и взаимодействия с коллегами для него ничего не изменилось. Он только жалуется на «крайне плохое положение дел с заказами».
На вопрос в конце о до этого не упомянутых изменениях он сообщает об «улучшении отношений с отцом» и «некотором улучшении отношений с матерью». Со времени описываемой расстановки он делал еще две. И в них дед по отцу играл центральную роль. Из-за проведения этих расстановок клиент выбыл из дальнейшего исследования, так как мы регламентировали участие в нем только тех клиентов, которые в течение года имели максимум еще только одну расстановку на семинаре.
V. Вывод
В этом случае поражает, какое большое значение очевидно и для расстановщика имели темы и гипотезы, которые и группам исследователей показались центральными с одной стороны относительно взаимосвязей и взаимодействий событий и отношений и относительно симптомов болезни с другой. В любом случае, он предпринимает шаги именно в направлении этих тем и инициирует изменения именно там.
Можно спросить себе как исследователя, что бы произошло, если бы расстановщик в свете запроса клиента решил бы расставить собственную (а не родительскую) семью клиента и тем самым сфокусировался бы больше на отношениях между супругами и профессиональном поле клиента? Многие наши клиенты избегают конфронтации с тем, что существует в их настоящем, и с большим удовольствием работают с прошлым. Что же касается первоначального запроса найти мужество для принятия решений, то в интервью через год клиент сообщает о нем, что изменил свою позицию. То, что его симптоматика, длившаяся так долго, заметно улучшится, мы не прогнозировали. Кажется возможным, что заболевания (требует отдельного изучения, насколько длительные) могут отступить, если разрешаются ограничивающие связи и углубляются центральные отношения. Примечательно и то, что у клиента улучшились отношения с женой, хотя она не рассматривалась в расстановке.
В завершение мы хотели бы поделиться еще одним важным наблюдением: если мы шаг за шагом прослеживаем результаты анализа расстановки клиента, то допущения о взаимосвязях, сделанные в процессе анализа генограммы, часто разнообразные, в процессе последующей расстановки становятся все более очевидными и приобретают убедительность как для расстановщика, так и для клиента, и для наблюдателей. Определенные взаимосвязи кажутся более правдоподобными и разумными при прочих равных условиях. Благодаря расстановке, высказываниям и свободному движению заместителей всплывают, как и в приведенном случае, часто совершенно новые взаимодействия и импульсы, и из сформировавшихся допущений и взаимодействий с расставляемой системой возникают внутренние и внешние динамики и спасительные для клиента или для всей его системы удивительные прозрения и движения.
Вам понравилась статья? Подпишитесь на рассылку новостей Портала «Расстановщик» и получайте раз в месяц анонсы всех новых материалов на свой e-mail.
Каталог расстановщиков Выберите город
Товар недели
Франц РуппертКто я в травмированном обществе? 1150